| |||
|
____________________________________________________________________________________________________________________ Ларионов Петр Юрьевич родился 19 апреля 1963 года в г. Якутске, в семье геолога и учительницы музыки. Отец, Юрий Никифорович, сам заядлый охотник и рыбак, с детства привил сыну любовь к природе. Когда отец уезжал в поисковые экспедиции, а это было по 6 месяцев в году, Петя попадал на воспитание к дедушке с бабушкой, в деревню Едейцы Намского улуса. Там он с удовольствием ходил с дедом на рыбалку, на сенокос, в лес. ФОТО 1. Мама Исидора Гаврильевна и отец Юрий Никифорович С шести лет Петя отлично ходил на лыжах, был не по возрасту выносливым и упрямым. Неизгладимые впечатления остались у него от семейных походов на лыжах на Чочур Муран. ФОТО 2. С сестрой Ириной Вообще, Петя рос веселым, крепким, жизнерадостным мальчиком. Был в меру шаловливым, дрался со сверстниками только за восстановление справедливости, терпеть не мог лжи и фальши. В школьные годы был очень дружен со старшей сестрой Ириной, доверял ей, делился своими радостями и неудачами. В 1970 году Петя пошел в первый класс школы № 5 г. Якутска. В школе проявилось множество его талантов: он хорошо рисовал, занимался легкой атлетикой, баскетболом. По натуре Петя всегда был лидером, старался, чтобы все у него получалось лучше всех. Яркое впечатление оставила поездка на Камчатку с туристической группой школьников. Петя так увлекся горами и альпинизмом, что это определило во многом его судьбу. В 14 лет началось увлечение гитарой, появились первые стихи, пока неумелые и наивные. В 1978 году он уезжает в Ленинград, учиться в ПТУ на электрика. Атмосфера Питера также повлияла на формирование личности Пети, там он познакомился со многими известными музыкантами, стал больше и увереннее сочинять, оттачивал свою манеру игры на гитаре, появились первые песни Якутск 1 (mp3) Стоит в долине Туймаада, Устал считать свои года, Такой невзрачный город-городишко. Стоит, как старый, дряхлый дед. Почти четыре сотни лет. Почти четыре сотни лет. Стоит, и мается одышкой. Здесь торжествует мерзлота, И холода почти всегда, И кажется, что выжить невозможно. Но всем законам вопреки, Стоят на берегу реки. Стоят на берегу реки. Дома на сваях, Как на курьих ножках. В 1980 году Петя возвращается в Якутск, и почти сразу уходит в армию. Отслужив на Дальнем Востоке, пройдя нелегкую школу жизни в армии, в 1983 году он возвращается, изменившийся, повзрослевший, но с новыми надеждами, планами и огромным желанием жить и творить. Якутск 2 (mp3) Здравствуй, старый мой друг, Неприветливый, северный город. Ты как прежде суров, Исподлобья взираешь вокруг. Из столетий вранья, Кабалы, нищеты и позора. Все же вынес ты душу, И веру в пожатие рук. Бывший царский острог, Незажившая рана России. Сколько славных людей Здесь оставили подпись свою. Лишь в названиях улиц теперь узнают их живые, Ко всему безразличны, По улицам этим снуют. Что ж, ты все пережил, Взлет, падение русского трона. Суету двоевластья, Легкость раскованных ног. Помнишь бурный Октябрь, И берег на миг озаренный, И тот самый январский, Тоскливо протяжный гудок. Не прошли без следа Те далекие годы бесчестья, Над страною висел Серой личности вязкий туман. Не забыть никогда, Как ползли эти страшные вести, Здесь тюрьма, там расстрел, И дорога на Магадан. В тот бездарный сезон, Что теперь называют застоем. Ты не верил в слова, От бессилия верил в запой. Друг мой, жизнь и тогда, От тебя не прошла стороною. Но врастая в обман, Ты в душе оставался собой. И сегодня, когда Будоражат газетные строчки, Уничтожили ложь, И о правде кругом говорят. Ты как прежде суров, Не расстался с прищуром восточным. И глаза твои мудрые Смотрят печально назад. С 1982 года Петр серьезно занялся туризмом и альпинизмом, горными лыжами, стал инструктором, водил в горы группы. Его творчество стало глубже, красочнее, трагичнее. А горы глядят… Мы приходим в этот мир чистыми, как снег, И с каждым днем как будто бы грязнеем. Стремительно несется наш бестолковый век, И все быстрее, все быстрее, все быстрее… Пролетело мимо детство и прошло отрочество, Первый раз влюбились мы, и брошены впервые. К нашим именам еще не прибавляют отчества, Но мысли наши юные, уже как будто пожилые… А горы глядят снисходительно, На эти ужимки, прыжки, Мелка для них, наша действительность, И наши вершины низки. И вот, окончив школу, мы идем разносторонне, В институт какой-нибудь, если повезло. Поглощая знания и водку мегатоннами, Здесь мы получаем кой-какое ремесло. А дальше все как водиться - премся на работу мы, Хоть от такой работы мы не премся ни фига. Но лезем вверх, корячимся, и бьемся с идиотами. Ну в общем, как обычно, тараканьи бега… А горы глядят снисходительно, На эти ужимки, прыжки, Мелка для них, наша действительность, И наши вершины низки. Ну вот, пройдя по лесенке, до верхней, до площадочки, Есть должность, дача, тачка, даже орден на груди. Но, поглядевшись в зеркало, мы вспомним по порядочку, Инсульты и инфаркты, что остались позади. Похоже, времечко то вышло, и давно не та потенция, Но мы все не сдаемся, хоть плетемся кое-как. За жизнь зубами держимся, и не идем на пенсию, Ведь за последним этажом - нас ждет пустой чердак… А горы глядят снисходительно, На эти ужимки, прыжки, Мелка для них, наша действительность, И наши вершины низки. Ну что ж, когда мы все-таки, себя вконец замучаем. Приляжем отдохнуть чуть-чуть, а отойдем навек. Нас похоронят скромненько, и по этому самому случаю, На наши, на могилки, ляжет чистый, первый снег… И горы поглядят снисходительно, На маленькие бугорки. Мелка для них, наша действительность, И наши вершины низки. В 1984 году Петя знакомится со своей первой женой Людмилой. Но почти сразу после свадьбы ему дают направление на учебу в Московский геологоразведочный институт, и Петя уезжает в Москву. Учеба в Институте сильно повлияла на формирование личности, у него появилось много хороших друзей, наставников. Вольная натура Петра не давала ему сидеть на одном месте. Походы, сложные маршруты, геологические экспедиции, все это наложило отпечаток на его творчество. ФОТО 3. МГРИ. Клуб самодеятельной песни. 1985 год. 66-ой. Вдоль по БАМу, по АЯМу, по колдобинам и ямам, Расшибает свою раму, наш грузовичок. Всем поля осточеретели, мы плетемся еле-еле, Но машина здесь, конечно, не при чем. По шоссейке шпарит ловко, громыхает по грунтовке, От весновки до зимовки, в слякоть, стужу, зной, Милый наш, родной, шестьдесят шестой. Неказистый, тупомордый, связан проводом по борту, Переваливаясь гордо, газик наш кряхтит. А над нами вместо тента, драной тряпкой из брезента, Наш шатер поношенный висит. По тайге гуляет осень, занялись любовью лоси, До таежки триста восемь, долгих, долгих миль. Хорошо, что есть гитара, и гуляет брага в таре, И дождем давно прибило пыль. Край таежный не ласкает, жизнь сурова в этом крае - Потому то жизнь такая только для мужчин. Сквозь любую грязь на свете наш мужчина переедет, Только бы не кончился бензин. По шоссейке шпарит ловко, громыхает по грунтовке, От весновки до зимовки, в слякоть, стужу, зной, Милый наш, родной, шестьдесят шестой. Но, несмотря ни на что, Петр оставался неисправимым оптимистом, душой компании, умел собрать вокруг себя кучу друзей. Его любили за то, что он, не задумываясь, приходил на помощь, был свободен от всего того, что люди называют бытом. В 1985 году в семье Пети и Люды родились двойняшки, мальчик и девочка, чему он был несказанно рад и ходил гордый своим отцовством. После хлопот с рождением малышей, Петя вернулся на учебу в Москву. Студенческие годы наложили свой отпечаток на формирование характера и привязанностей. Множество друзей, творчество в клубе самодеятельной песни, занятия альпинизмом, все это прослеживалось в его новых песнях. В 1988 году он в составе Московского спасательного отряда едет в Ленинакан, ликвидировать последствия страшного землетрясения. Вернулся из Армении подавленный, замкнутый. В это же время начались проблемы с учебой, прекратилось целевое финансирование обучения в МГРИ, и Пете пришлось бросить учебу. Вернувшись в Якутск, он решил ехать работать в Усть-Неру, где работал на приисках, с этим временем связан большой период его творчества, у Пети есть целый цикл песен об Усть-Нере. Завертелась, закружилась… Завертелась, закружилась, Жизнь шальная за Уралом. Бьют наотмашь, злые ветры, Как нагайка вдоль спины. А в Усть-Нере, все как прежде, Хоть и выпить стало мало. Злато тоннами ворочим, Разрываем реки в клочья. Ведь они давно бедняги, На убой обречены. Рыбы нет, и хрен с ней, с рыбой, Жрем мутоновых баранов. И заморскую селедку, Что союзным духом прет. Оймяконье – вымя конье, Край запойный, край засраный. Ненавистный и любимый, Бомжей, зеков, пилигримов. Алиментщиков гонимых, Неприкаянный оплот, вот. Самогон течет рекою, Застревая в грубых глотках. Не в цепях, и не в колодках, А все такие же рабы. Здесь по душам, как и раньше, Отбивает власть чечетку. И живет так год от года, Город дармового пота. Для великого чего-то, Исковерканной судьбы. А вокруг как истуканы, Останцы стоят в дозоре. Как на вышках часовые, охраняют лагеря. Эх браток, налей стаканчик, Нам сейчас нажраться впору. Чтобы вспомнилось обоим, Время сладкое, былое. Ведь ровесница Дальстроя, Нера все-таки не зря. Одновременно с работой он продолжал занятия альпинизмом и туризмом, сплавлялся по горным якутским рекам, водил группы туристов, как российских, так и иностранных, у него было много друзей за границей. Служба в армии, рождение двойняшек, все это наложило свой отпечаток на его творчество. Но для Петра было немыслимо сидеть на одном месте, ходить каждый день на одну и ту же работу. Его всегда влекло в горы, на природу, на волю. Фото 4. Горнолыжная база. Ты спросишь почему… Ты спросишь почему, бываю пьяным. И завязать с куреньем не могу. Добавишь, что состарился я слишком рано, Что я себя совсем не берегу. Что в лоб, что по лбу дураку. Покажешь на кого-нибудь другого - Мол, вот как надо, правильный мужик. Приличный муж, хозяин образцовый, И многого полезного достиг. Я говорю: «Тупой как пень!» А ты: «Квартира шик!» Заплачешь, что тебя сгубил, загробил. И безразличен ко всему. Что всю родню твою, давно довел до гроба, И все твои надежды обманул. А в кухне до сих пор не склеил стул, гад! Всю жизнь мою, по полочкам распишешь. И не забудешь дырочки в штанах. Зачем-то выбросишь, с балкона лыжи. Рюкзак мой, что дорогами пропах, И череп чей-то, найденный в горах. А я, послушаю, скурю две сигареты, И вспомню, что сегодня выходной. Пойду куда-нибудь, встречать рассветы, Ко всем скандалам повернусь спиной. И может быть, возьму тебя с собой! Конечно же, возьму тебя с собой! Если будешь хорошо себя вести. В 1994 году Петя окончательно уезжает в Москву, где знакомится со своей второй женой Еленой. ФОТО 5. Петр со второй женой Еленой. Они живут в Калуге, рождается дочь Аннушка, начинает налаживаться семейная жизнь. Фото 6. Дочь Аннушка Но бытовые проблемы с жильем, неустроенность, распределение жены на Камчатку перевернули устоявшийся ход жизни. Все это нашло отражение в его песнях и стихах. Он пытается забыться, уйти от проблем, пробует заняться бизнесом, все неудачно. Московские друзья старались поддержать его, родители и сестры также делали все возможное, чтобы помочь Пете. Но сам по натуре очень сильный человек, он пытался справиться со всем сам. Итогом его творчества стали более 600 стихов, множество любительских кассет с песнями, которые он пытался выпустить на диске. Друзья в Москве звали его «Якут», под этим псевдонимом он и выступал на многих фестивалях авторской песни. Фото 7. Петровский гульбарий. Авторский вечер Пети К сожалению, из 600 стихов и песен сохранились только несколько, остальные утеряны безвозвратно. Жизнь Петра оборвалась на самом подъеме, когда он уже собирался вернуться на родину, в Якутск, может быть, планировал начать все сначала. 3 ноября 2003 года в возрасте 40 лет Петя скончался от кровоизлияния в мозг. Друзья в Москве выполнили его желание – быть кремированным и развеяли прах в горах. Это произошло на поляне, на берегу речки Яхромы в Подмосковье, где каждый год собирались барды со всей России, жили все вместе, пели свои новые песни, строили планы. 8 ноября в Театре песни «Перекресток» состоялся концерт памяти, где звучали песни друзей, и его собственные песни, прозвучало много хороших слов На 40 дней со дня смерти состоялась наконец-то, хоть и посмертная, презентация диска с песнями Петра Ларионова, которую организовали самые близкие друзья Петра те, кто искренне любили его за чистую душу и большое сердце. Фото 8. Театр песни "Перекресток". Концерт памяти Петра Ларионова. На концерте памяти Петра Ларионова в театре песни «Перекресток» г. Москва один из друзей спел эту песню, которой мы хотим попрощаться с Петром: Я однажды уйду, и уже никогда не вернусь. Я однажды усну, и уже никогда не проснусь. Я однажды умру, и уже никогда не воскресну. Только очень прошу, ты не пой за меня мою песню. Я однажды раскину руки, и улечу. Я однажды спою, и сам превращусь в звуки. Я горячее сердце свое зажгу, и сгорю. Только очень прошу, не бери на себя мои муки. Жалко дней, жалко лет, жалко, что меня нет, И не будет уже никогда, с вами. Я вернусь к вам как снег, и опавшей листвой, И красивыми в мае цветами, Я вернусь к вам как снег, под задористый детский смех, Возвращаясь домой, вы сгребите меня руками - Я у вас на ладонях растаю слезами. СЭМ |
